— Думаешь, мы действительно будем сидеть на облаке и говорить о море? — Да, я твёрдо в это верю.
Сейчас перечитал "Далекую Радугу" Стругацких..
Да, наверное, действительно самая героическая их повесть.
Самая напряженная из всего цикла Полдня.
Очень понравилось то, каким выглядит население Радуги - ученые. Ученые, полностью посвятившие свою жизнь науке. Они ставят глобальные, вселенские эксперименты, но выглядят наивными и какими-то беспечными детьми. Они воруют друг у друга энергию на эксперименты, готовы подраться за ульмотроны и прочее редкое оборудование. Настоящий ажиотаж у них вызывает раздача научной аппаратуры, а не глобальная катастрофа. Они вовсе не беспокоятся о своей жизни, их заботит только как спасти результаты многолетних экспериментов, открывающих человечеству новые возможности. И если бы пришлось выбирать, что спасать - себя или свои труды, они не колеблясь выбрали бы второе. Единственное колебание у них вызывает другое - спасти детей или результаты исследований, но тут все прекрасно решает Горбовский.
В общем-то, все они и их дети (поступок старшеклассников) люди очень высоких моральных принципов. Из этой стройной картины, как мне показалось, выбиваются только два индивидуума — Роберт и жена координатора Радуги. Ну, если с Женечкой, все вообще-то понятно, то Роберт весьма неоднозначен. Вроде бы его поступок достоин осуждения и в то же время.. все таки он спасал свою любимую женьщину, хоть с другой стороны и было спасение детей.. И все таки, как он отреагировал на гибель (по его мнению) Камилла, все таки ведь именно он остался в харибде прикрывать отход с Гринфилда рискуя не успеть покинуть машину до взрыва. В общем, трудно его судить. Да и стоит ли?..
И, как и в первый раз после прочтения, меня мучает один вопрос..
Ведь у них было несколько часов, что им мешало сделать несколько рейсов на "Тариэле" за Волну и там высадить людей?.. Насколько я понял из текста, это было вполне осуществимо..
Ну а вообще, мы же знаем, что как минимум, каким-то образом выжил Горбовский. Возможно они все таки успели вырыть убежище и в нем спастить?
А может волна в самый последний момент все таки распалась?.. Ведь (кажется, Ламондуа) говорили, что Волна практически не изучена, а потому непредсказуема, может ускорится, а может и в любой момент распасться..
Очень интересен разговор Горбовского с Камиллом в самом конце.
И красивая концовка, да.
"<...> Вдруг на пляже стало шумно. Увязая в песке, к морю спускались
испытатели - восемь испытателей, восемь несостоявшихся нуль-перелетчиков.
Семеро несли на плечах восьмого, слепого, с лицом, обмотанным бинтами.
Слепой, закинув голову, играл на банджо, и все пели:
Они, не оглядываясь, вошли с песней в море по пояс, по грудь, а затем
поплыли вслед за заходящим солнцем, держа на спинах слепого товарища.
Справа от них была черная, почти до зенита, стена, и слева была черная,
почти до зенита, стена, и оставалась только узкая темно-синяя прорезь
неба, да красное солнце, да дорожка расплавленного золота, по которой они
плыли, и скоро их совсем не стало видно в дрожащих бликах, и только
слышался звон банджо и песня:
Да, наверное, действительно самая героическая их повесть.
Самая напряженная из всего цикла Полдня.
Очень понравилось то, каким выглядит население Радуги - ученые. Ученые, полностью посвятившие свою жизнь науке. Они ставят глобальные, вселенские эксперименты, но выглядят наивными и какими-то беспечными детьми. Они воруют друг у друга энергию на эксперименты, готовы подраться за ульмотроны и прочее редкое оборудование. Настоящий ажиотаж у них вызывает раздача научной аппаратуры, а не глобальная катастрофа. Они вовсе не беспокоятся о своей жизни, их заботит только как спасти результаты многолетних экспериментов, открывающих человечеству новые возможности. И если бы пришлось выбирать, что спасать - себя или свои труды, они не колеблясь выбрали бы второе. Единственное колебание у них вызывает другое - спасти детей или результаты исследований, но тут все прекрасно решает Горбовский.
В общем-то, все они и их дети (поступок старшеклассников) люди очень высоких моральных принципов. Из этой стройной картины, как мне показалось, выбиваются только два индивидуума — Роберт и жена координатора Радуги. Ну, если с Женечкой, все вообще-то понятно, то Роберт весьма неоднозначен. Вроде бы его поступок достоин осуждения и в то же время.. все таки он спасал свою любимую женьщину, хоть с другой стороны и было спасение детей.. И все таки, как он отреагировал на гибель (по его мнению) Камилла, все таки ведь именно он остался в харибде прикрывать отход с Гринфилда рискуя не успеть покинуть машину до взрыва. В общем, трудно его судить. Да и стоит ли?..
И, как и в первый раз после прочтения, меня мучает один вопрос..
Ведь у них было несколько часов, что им мешало сделать несколько рейсов на "Тариэле" за Волну и там высадить людей?.. Насколько я понял из текста, это было вполне осуществимо..
Ну а вообще, мы же знаем, что как минимум, каким-то образом выжил Горбовский. Возможно они все таки успели вырыть убежище и в нем спастить?
А может волна в самый последний момент все таки распалась?.. Ведь (кажется, Ламондуа) говорили, что Волна практически не изучена, а потому непредсказуема, может ускорится, а может и в любой момент распасться..
Очень интересен разговор Горбовского с Камиллом в самом конце.
И красивая концовка, да.
"<...> Вдруг на пляже стало шумно. Увязая в песке, к морю спускались
испытатели - восемь испытателей, восемь несостоявшихся нуль-перелетчиков.
Семеро несли на плечах восьмого, слепого, с лицом, обмотанным бинтами.
Слепой, закинув голову, играл на банджо, и все пели:
Когда, как темная вода,
Лихая, лютая беда
Была тебе по грудь,
Ты, не склоняя головы,
Смотрела в прорезь синевы
И продолжала путь...
Лихая, лютая беда
Была тебе по грудь,
Ты, не склоняя головы,
Смотрела в прорезь синевы
И продолжала путь...
Они, не оглядываясь, вошли с песней в море по пояс, по грудь, а затем
поплыли вслед за заходящим солнцем, держа на спинах слепого товарища.
Справа от них была черная, почти до зенита, стена, и слева была черная,
почти до зенита, стена, и оставалась только узкая темно-синяя прорезь
неба, да красное солнце, да дорожка расплавленного золота, по которой они
плыли, и скоро их совсем не стало видно в дрожащих бликах, и только
слышался звон банджо и песня:
...Ты, не склоняя головы,
Смотрела в прорезь синевы
И продолжала путь..."
Смотрела в прорезь синевы
И продолжала путь..."